Со времен Цзян Цзэминя китайское военно-стратегическое руководство подчеркивает необходимость того, чтобы Народно-освободительная армия Китая (НОАК) сосредоточилась на “информатизации” как ключевом компоненте усилий по модернизации. Существенное требование информатизации не ускользает от внимания председателя КНР Си Цзиньпина, который прилагает решительные усилия к тому, чтобы модернизация НОАК была завершена к 2035 году и чтобы она привела к созданию вооружённых сил “мирового класса”, способных к 2050 году вести и выигрывать войны где угодно. Космический потенциал и “космическая мощь” являются центральными компонентами информатизации НОАК, и Китай развивает изощрённое мышление и способность вести войну в космосе.
Ключевым документом, определяющим повестку дня модернизации, является оборонная “Белая книга” Китая 2015 года, в которой отмечается: “космическое пространство стало главенствующей высотой в международной стратегической конкуренции. Соответствующие страны развивают свои космические силы и инструменты, и появились первые признаки размещения оружия в космическом пространстве.”
“Белая книга” 2015 года также привела к формированию войск стратегической поддержки (ВСП НОАК), которые были созданы в рамках крупной реорганизации китайской армии. ВСП НОАК действуют в сфере стратегического обеспечения, в том числе радиоэлектронной борьбы, кибервойны, управления искусственными спутниками. Именно ВСП НОАК возглавляет разработку китайской военно-космической доктрины, включая доктрину противоракетной обороны НОАК, в то время как ракетные силы НОАК контролируют оперативно развернутое противоспутниковое оружие.
Проведенные Китаем испытания противоспутникового оружия, включая, в частности, испытание в январе 2007 года, в результате которого был уничтожен недействующий китайский спутник на низкой околоземной орбите (НОО), изменили характер космического пространства. Космос больше не является мирным убежищем, которое стоит выше земного геополитического соперничества, он быстро становится оспариваемым полем военных действий. За последние несколько лет Китай провел многочисленные испытания противокосмических средств, в том числе как систем доставки с прямым восхождением для кинетических противокосмических ракет, потенциально выходящих на геостационарную орбиту, так и более сложных коорбитальных средств, пригодных для систем “мягкого уничтожения” и сбора разведывательной информации.
Другие страны реагируют на действия Китая. Демонстрация возможностей противоспутникового оружия Burnt Frost, проведённая США в 2008 году и недавнее решение администрации Трампа о создании космических сил США обусловлены китайскими (и российскими) возможностями противодействия. Индия испытала своё собственное противоспутниковое оружие в прошлом месяце, в первую очередь как ответ на угрозу, создаваемую китайскими возможностями.
Китай официально не обнародовал доктрину космических боевых действий и вместо этого повторяет шаблонную риторику, утверждая, что он “всегда придерживается принципа использования космического пространства в мирных целях и выступает против вооружения или гонки вооружений в космическом пространстве”. Это мягкое заявление контрастирует с мышлением о космической войне, исходящим из китайских военных институтов и академий.
В недавней оценке глобального противокосмического потенциала Фондом Secure World Foundation приводятся основные источники внутри сообщества космической политики Китая, которые последовательно подчеркивают необходимость того, чтобы НОАК контролировала космос и отказывала в доступе противникам. В докладе говорится, что у Китая есть требование для достижения космического превосходства, определяемое как “обеспечение способности в полной мере использовать космос, одновременно ограничивая, ослабляя и уничтожая космические силы противника”. Они отмечают, что китайские мудрецы утверждают, что тот, кто контролирует космос, контролирует землю.
Анализ дает нам представление о том, на что, по мнению китайских военных аналитиков, может быть похожа космическая война. Китай будет “стремиться атаковать первым на уровне кампании и тактики, чтобы сохранить инициативу космического боя”. Цель военных должна заключаться в том, чтобы “скрыть концентрацию своих сил и нанести решающий крупномасштабный первый удар”. Это звучит как классическая концепция “космического Перл-Харбора”, которая предназначена для ликвидации американских и союзных космических спутников C4ISR (командование, управление, связь, компьютер, разведка, наблюдение и рекогносцировка), оставляя их наземные силы глухими, немыми и слепыми и неспособными проводить совместные и комплексные информационные операции.
Китай придерживается двухвекторного подхода, предусматривающего создание последующих поколений более мощных спутников для поддержки НОАК в достижении информатизации и развитии комплекса противоракетных возможностей, с тем чтобы изолировать своих противников. Космос имеет жизненно важное значение для способности НОАК проводить операции ограничение и воспрещение доступа и манёвра (A2/AD) на большом расстоянии против США и союзнических сил. Без китайских спутников для дальней связи, разведки, наблюдения и рекогносцировки, а также точной навигации и синхронизации его возможности A2/AD просто не будут эффективными. В то же время противокосмические возможности могут функционировать как часть А2/AD, угрожая жизненно важным западным возможностям C4ISR до или в начале крупного военного конфликта.
Проведенное Китаем в 2007 году испытание ASAT породило массивное облако космического мусора, которое вызвало международное осуждение. С тех пор Пекин был сосредоточен на изучении возможности более сложных коорбитальных технологиях и системах для выведения из строя электронного оборудования. Доклад, подготовленный в 2015 году для американо–китайской комиссии по обзору экономики и безопасности, указывает на усилившийся акцент Китая в противоспутниковом оружии на оружие направленной энергии, радиоэлектронную борьбу, глушение и ослепление, а также методы кибератаки, такие как спуфинг, а не на физическое уничтожение.
Эта оценка подкрепляется как анализом Фонда Secure World Foundation, так и оценкой космической угрозы 2019 года Центром стратегических и международных исследований . Китай продолжает разрабатывать коорбитальные системы, которые могли бы выполнять функции орбитального обслуживания или информирования о космической обстановке. Они также могут быть потенциально применены в роли противоспутникового оружия с использованием механизмов вывода из строя, таких как глушение.
Военно—космический потенциал НОАК, вероятно, будет поддерживаться все более сложными и мощными спутниковыми сетями, включая, в частности, более широкое применение навигационной системы “Бэйдоу”, создание которой Китай быстро завершает. Эта система предложит НОАК альтернативу американской GPS для поддержки проведения совместных боевых операций и нанесения точного удара, а также лучшую поддержку демонстрации силы ВМС НОАК и ВВС НОАК в дальних операциях, например, в регионе Индийского океана.
Доступ Китая к космосу будет по-прежнему обеспечиваться на основе правительственной космической программы, осуществляемой НОАК и Национальным космическим управлением Китая. Тем не менее, китайский коммерческий космический сектор, похоже, развивается, благодаря политике, напоминающей “Space 2.0”, которая может привести к появлению компаний, подобных SpaceX. Это может означать развитие технологии космических самолетов и, возможно, многоразовых ракетных систем, что облегчит Китаю доступ к космосу и более быстрое его использование. Китайский противокосмический потенциал выиграет от применения баллистической противоракетной обороны с двойной ролью и от потенциала коорбитальных систем, способных осуществлять операции по сближению и стыковке.
Эта статья Малкольма Дэвиса впервые появилась в Australian Strategic Policy Insitute’s The Strategist в 2019 году.
(nationalinterest.org)
