Командир отряда космонавтов Роскосмоса, спецкор ТАСС на Международной космической станции Олег Кононенко стал новым мировым рекордсменом по суммарной длительности космических полетов. В настоящее время космонавт находится в годовой экспедиции на борту МКС, полет является пятым в его карьере. В интервью ТАСС Кононенко рассказал об отношении к новому достижению и секретах профессионального долголетия, главных недостатках МКС и своем видении перспективной Российской орбитальной станции.
— Олег Дмитриевич, мечтали ли вы побить рекорд, который с 2015 года удерживал Геннадий Падалка, или же относитесь к подобным вещам спокойно?
— Я летаю в космос для того, чтобы заниматься своим любимым делом, а не ставить рекорды. Космонавт — профессия, о которой я мечтал, интересовался и стремился с детства. Вот этот интерес, возможность летать в космос, жить и работать на орбите мотивируют меня на продолжение полетов. Я горд всеми своими достижениями, но в большей степени горжусь тем, что рекорд по суммарной продолжительности пребывания человека в космосе по-прежнему удерживает российский космонавт.
— Ощущается ли на физическом или каком-либо другом уровне то, что вы столько времени в своей жизни, уже свыше 800 суток, провели на орбите?
— Находясь на Земле, субъективно никаких изменений — ни ментально, ни физически — я не ощущаю. Отношение к Земле, к людям остается прежним. Здоровья полеты в космос, конечно, не прибавляют, но я всегда веду активный образ жизни, регулярно занимаюсь спортом и на Земле, и в космосе. Естественно, сразу после возвращения на Землю первые дни, в период острой реабилитации ощущается физический дискомфорт. Невесомость коварна: в ней ты полностью владеешь своим телом, но если, находясь в полете, не тренироваться, не готовить себя физически к земным условиям, то после возвращения организму будет сложнее адаптироваться к гравитации и потребуется гораздо больше времени для восстановления нормальной физической активности. Большую поддержку в вопросах здоровья космонавтам оказывают врачи экипажей, которые работают с нами на всех этапах подготовки и выполнения полета, а также в послеполетный период.
А с психологической точки зрения в период работы на орбите никакой обделенности или изолированности я не чувствую. Только по возвращении домой приходит осознание, что сотни дней моего отсутствия дети взрослели без папы. Это время мне уже никто не вернет, что очень расстраивает.
— Это уже пятый ваш полет в космос. Что изменилось в процессе подготовки, а также на самой станции с момента вашего первого пребывания в космосе, а что осталось неизменным?
— Главный парадокс заключается в том, что с каждым следующим полетом подготовка к нему не становится проще. Состав МКС пополняется новыми модулями, корабль постоянно модернизируется, появляются новые элементы конструкции и компоновки, усовершенствованные системы, техническое и программное обеспечение. Все это, конечно, требует дополнительного изучения. В программе подготовки появляются новые дисциплины, новые экзамены. Каждый полет — это новая конфигурация МКС. В частности, сейчас к российскому сегменту МКС добавилось два новых модуля: МЛМ (многофункциональный лабораторный модуль) и узловой модуль, которых не было на орбите в ходе моего предыдущего полета.
Кроме того, от полета к полету усложняется уровень научных экспериментов, в программе появляются новые, достаточно интересные и наукоемкие эксперименты, разрабатывается и доставляется более современное оборудование для проведения научных исследований. Однако неизменными на станции остаются дружелюбная атмосфера, взаимоподдержка и взаимопонимание между всеми членами экипажа.
— Как достижения прогресса упростили жизнь современных космонавтов по сравнению с началом вашей карьеры?
— Возможность пользоваться IP-телефонией была, конечно, и раньше, но для этого семьям космонавтов необходимо было в определенные дни и в назначенное время приезжать в Центр управления полетами. Сейчас при наличии свободного времени и спутниковой связи мы можем ежедневно организовывать видеосвязь, звонить, общаться со своими родными. Наши родственники также могут использовать любое устройство: компьютер, смартфон, планшет. Текстовые сообщения, фото, видео — все это сегодня для нас доступно.
Кроме того, на российском сегменте была модернизирована система связи. Если раньше для передачи большого объема информации на Землю мы возвращали с собой жесткий диск, то сейчас есть возможность сбрасывать массивы данных в режиме реального времени, используя современные средства связи. Обновляется компьютерная сеть, программное обеспечение на борту МКС. Во втором полете я впервые начал использовать планшет, и сейчас эти планшеты мы используем постоянно. Они значительно облегчили работу космонавтам. Появилась возможность использовать бортовую документацию и радиограммы в электронном виде. Мы получаем обучающие анимации, видеоролики от технических специалистов для того, чтобы более детально понимать, как работать с системами. Скорость интернета на МКС увеличилась, возможен стал самостоятельный поиск и просмотр фильмов на борту без привлечения того же ЦУП. Очень серьезно обновился “Союз”, в частности его бортовая навигационная система: теперь до МКС мы добираемся за два витка — практически в течение трех часов.
— Означает ли все это, что современным космонавтам в чем-то гораздо проще и приятнее, чем их предшественникам, или же профессия, наоборот, усложнилась?
— Профессия космонавта усложняется. Происходит усложнение систем, экспериментов. Повторюсь, подготовка легче не стала.
— В ходе текущей экспедиции вы выполняете целый ряд экспериментов. В частности, в декабре успешно был завершен эксперимент “Перепел”. Какие из экспериментов вы могли бы особо выделить, какие представляют наибольший научный интерес и сложность?
— Сейчас в европейском модуле “Коламбус” на новом современном оборудовании мы продолжаем исследование, которое я проводил еще в первой экспедиции: “Плазменный кристалл”, эксперимент по изучению процесса формирования упорядоченных структур заряженных частиц.
Еще один интересный эксперимент — “EarthCAM”, это фотосъемка с борта МКС участков поверхности Земли с высоким разрешением. Эксперимент проводится по запросам школьников, студентов, образовательных учреждений со всего мира.
Также в третьем полете я участвовал в совместном российско-германском эксперименте “Контур-2” по управлению наземными роботами из космоса. При помощи джойстика, размещенного на борту МКС, я управлял роботом, который находился на Земле, и по достижении какого-то препятствия ощущал усилие на ручке.
Сложный, уникальный и важный эксперимент с точки зрения развития медицины — это эксперимент по выращиванию живых тканей в космосе. При проведении первого сеанса эксперимента, который я выполнял в декабре 2018 года в четвертом полете, была получена трехмерная тканеинженерная конструкция щитовидной железы мыши и хрящевой ткани человека. Как уже отмечалось, исследование имеет неоспоримое научное значение: подобный эксперимент был проведен в космосе впервые. В этом полете будет проводиться эксперимент с применением более современной технологии 4D-биопечати, в ходе которого мы надеемся получить эквиваленты трубчатых органов. Я буду проводить этот эксперимент в марте.
— Читала, что немногие космонавты сохраняют после нескольких полетов личную цель и желание продолжать полеты в принципе. Как за столько лет вам удалось остаться, как вы сами это называете, “голодным” до полетов в космос?
— Скажу за себя. Космонавтика аккумулирует знания из самых разных отраслей науки и техники. Космонавт — это профессия, где нужно постоянно учиться и держать себя в хорошей интеллектуальной и физической форме. А для меня это очень важно. Мне нравится быть в тонусе, быть активным, быть на пике знаний и в курсе новейших достижений, постоянно расширять свой кругозор. И конечно же, однажды испытанное чувство невесомости дает дополнительный стимул и заряжает желанием повторить опыт космического полета.
Лично для меня всегда большой интерес представляло проведение научных экспериментов на орбите. Потому что это дает какое-то особое ощущение причастности к исследованиям, которые проводят ученые на Земле и результатами которых человечество воспользуется для решения важных вопросов.
— Существует ли вероятность, что в вашей карьере произойдет и шестой полет в космос? Будете ли вы к этому стремиться?
— Будущее покажет. Загадывать я не люблю, предпочитаю говорить о результатах, которые есть на сегодняшний день. Буду стремиться и дальше выполнять свою работу профессионально и с удовольствием.
— Вы начинали карьеру в Самаре в качестве инженера в Центральном специализированном конструкторском бюро, где занимались проектированием систем электропитания космических кораблей. Что выступило в роли переломного момента, когда вы приняли окончательное решение переквалифицироваться из инженера-конструктора космических кораблей в космонавты-испытатели?
— Никакого переломного момента не было. Решение стать космонавтом я принял задолго до поступления в институт. Я мечтал об этом с детства.
В то время в отряд космонавтов отбирали кандидатов либо из числа военных летчиков, либо среди инженерно-технических кадров. Я поступил на инженерную специальность и по окончании института целенаправленно приехал в Самару и устроился в Центральное специализированное конструкторское бюро инженером по проектированию систем электропитания космических кораблей для того, чтобы получить опыт по специальности и начать карьерный путь к своей конечной цели и мечте. Когда я понял, что освоился и состоялся на этой должности, то принял решение идти дальше.
— Известно, что космонавты активно участвуют в разработке перспективной Российской орбитальной станции, а также нового транспортного корабля, который сейчас именуют ПТК. Не могли бы вы поделиться личным видением, какими они должны быть?
— Перспективная Российская орбитальная станция должна быть не только конструктивно и технологически современной, но и удобной для эксплуатации космонавтами, эргономичной для жизни и работы. Поэтому я ожидаю, что будут спроектированы и созданы целевые модули под определенные задачи космонавтов. К примеру, бытовой модуль, где космонавты спят, принимают пищу, проводят свободное время и т.д. Также необходим отдельный модуль для занятия физкультурой, модуль для проведения научных исследований, обзорный модуль для проведения фотосъемки — аналог “Купола” на американском сегменте МКС. Мы должны научиться жить и работать в космосе в комфорте и построить настоящий космический дом, а не просто место для временного пребывания.
То же самое применимо и к новому пилотируемому кораблю. А вообще, создана рабочая группа специалистов РКК “Энергия” и Центра подготовки космонавтов по вопросам эргономики и компоновки обитаемого командного отсека корабля нового поколения. Все замечания и предложения, я надеюсь, учитываются при проектировании. При этом корабль должен оставаться надежным средством доставки к космической станции, каковым является “Союз”.
— Вы огромное количество времени провели на МКС, знаете станцию как свои пять пальцев. Какие у этой станции главные недостатки, проблемные моменты, которые стоит учесть при создании РОС?
— Самый проблемный момент, на мой взгляд, — это многофункциональность служебного модуля российского сегмента МКС. В одном модуле мы делаем все: занимаемся физкультурой, принимаем пищу, пользуемся туалетом, выполняем какие-то технические работы, проводим фотосъемку и исследования. Здесь же размещены каюты для сна и отдыха. Для обеспечения комфорта космонавтов должны быть созданы специализированные модули под определенные нужды и задачи. Будущая станция также должна быть в большей степени самодостаточной и в меньшей степени зависимой от Земли, как сейчас МКС. То есть могла бы обеспечить себя самостоятельно. Для этого потребуется доработка и совершенствование существующих систем регенерации воды, обеспечения кислорода, разработка оборудования для утилизации мусора и изготовления запасных элементов на самой станции для выполнения работ по ремонту и обслуживанию.
— Из вашей командирской каюты на станции открывается вид на Землю. Можно ли привыкнуть к созерцанию этого великолепия?
— Безусловно, привыкнуть к этому нельзя. Очень здорово, что конструкторы предусмотрели наличие иллюминатора в каюте. Кстати, в каютах американцев иллюминаторов нет. Земля — это то, на что я всегда любуюсь перед сном, и первое, что я вижу, когда просыпаюсь утром. Красота невероятная. Я всегда говорю, что сфотографировать Землю так, как видишь ее глазами, невозможно. Поэтому стараюсь наслаждаться видами земного шара ежедневно, пока нахожусь в полете.
— Профессия космонавта предполагает частые длительные расставания с близкими. Как относятся к этому ваши родные — супруга Татьяна и дети, Андрей и Алиса?
— Родные, конечно, всегда и во всем меня поддерживают. Понимают, что я очень люблю свою профессию и мне важно реализовать себя в деле. Алиса и Андрей сейчас являются студентами 3-го курса. Андрей выбрал техническую специальность, Алисе интересны гуманитарные науки. Лично для меня и моей супруги самое главное, чтобы дети в итоге выбрали любимую профессию и были счастливы.
— Супруга и дети всегда вас провожают и встречают после полетов?
— Всегда. Кроме первого полета в 2008 году. На Байконур я родных не брал, они были в ЦУПе. Детям было четыре года. Сейчас это уже семейная традиция — провожать и встречать папу из космоса.
(ТАСС)
