Владимир Бугров: С досадой и сочувствием коллективу “НПО Лавочкина”. Но спокойно. Раньше тоже случались неудачи. Так, осенью 1962 года из шести запущенных ОКБ-1 межпланетных станций пять остались на околоземной орбите. Правда, раньше это было “впервые в мире”. А сегодня, после полувекового перерыва, это то же.
Многие ученые допускают пересмотр российской лунной программы. Но раздаются и такие голоса: а уместно ли вообще сегодня планировать масштабные космические проекты? Ваше мнение?
Владимир Бугров: Уместно. Но не полномасштабное освоение Луны, а лучше вернуться к нашей межпланетной программе. Вспомним. Главный конструктор Сергей Павлович Королев одновременно с разработкой корабля “Восток” разрабатывал тяжелый межпланетный корабль ТМК: следующим важнейшим этапом после полета Гагарина на околоземную орбиту он планировал первый полет человека в межпланетном пространстве вокруг Солнца. Но не удаляясь от Земли. Все, что летало в космос в первые десятилетия космической эры, было подчинено отработке элементов именно межпланетного полета.
Сегодня уже нет людей, создававших прежние проекты, опыт утрачен. Поэтому нужно, не стесняясь, организовать разработку межпланетного корабля ТМК в вузах.
Больших денег не надо: студенты все равно должны разрабатывать курсовые и дипломные проекты. Не все же бросятся изобретать беспилотники. Могут появиться дельные проекты и даже новый Королев. Да и на новой российской орбитальной станции один из модулей вполне может стать прототипом будущего межпланетного корабля. Так что, как говорил Фридрих Цандер: “Вперед на Марс!”.
Приходилось читать, что в нашей стране был не только проект экспедиции на Марс, разработанный Королевым, но и другие.
Владимир Бугров: Единственный проект экспедиции на Марс был разработан Королевым по постановлению правительства 1959 года, официально утвержден в 1962-м и успешно претворялся в жизнь до 1974 года. Других реальных проектов не было.
А как получилось, что такая грандиозная цель была утрачена? Насколько я знаю, никаких документов по марсианскому проекту ОКБ-1 не сохранилось.
Владимир Бугров: Зато у меня сохранились две рабочие тетради. Одна – совершенно секретная, содержащая черновые расчеты по всем принципиальным техническим вопросам марсианского проекта. Другая – несекретная. С ежемесячными планами.
Проектировались сразу два корабля: первый пилотируемый “Восток” и тяжелый межпланетный ТМК?
Владимир Бугров: Да, они разрабатывались одновременно. В то же время создавались автоматические аппараты и станции для полетов к Луне, Марсу и Венере. Королев хотел в комплексе отработать элементы будущей экспедиции на Марс. Кстати, именно оценка надежности всего комплекса позволила Королеву допустить полет Юрия Гагарина.
В 1962 году его проект марсианского комплекса был утвержден президентом Академии наук СССР Мстиславом Келдышем. По мнению Келдыша, мы могли в 1975 году сделать пилотируемый облет Марса. Однако Королева уже не было. В 1974 году вся материальная часть и документация по советской межпланетной программе были уничтожены его же соратниками.
Почему?
Владимир Бугров: Стали влиять групповые интересы. Пошел хаос идей. Была утрачена главная цель, ради которой все создавалось.
Но ведь “Буран” стал главной целью? Вы имели к нему самое непосредственное отношение: 14 лет были ведущим конструктором по комплексу “Энергия-Буран”…
Владимир Бугров: Комплекс “Энергия-Буран” – это не цель, а средство для доставки грузов. На орбиту корабль “Буран” мог доставить 30 тонн, но ракета “Энергия” доставляла 100 тонн! Корабль создавался, чтобы возвращать 20 тонн груза с орбиты. Многоразовая система рентабельна при частом использовании. Скажем, американцы в свое время собирались возвращать на землю военные спутники для ремонта и профилактики. Это была пустая затея: Илон Маск не возвращает тысячи своих спутников.
Мы умели за год сделать четыре полета, то есть вернуть на землю 80 тонн чего-то, однако никто не знал, чего и зачем. Мне поручали разобраться с целевым использованием “Бурана”. Анализ показал: все предполагаемые задачи можно было дешевле и проще решить на одноразовых носителях.
В 1985 году я даже написал письмо Горбачеву с предложением использовать задел по “Бурану” для разработки воздушно-космического самолета по проекту П.В. Цыбина. Проект одобрили, началась разработка, но помешала перестройка.
Сейчас в мире лунный бум. Эксперты подсчитали: до 2030 года разные страны планируют запустить на Луну примерно 17 миссий. Озвучена, в том числе и у нас, перспективная цель – лунная база.
Владимир Бугров: Лунная база тоже не цель, а средство. Целью объявлялось полномасштабное освоение Луны. Но что это такое, чем должно завершиться и во что обойдется, пока никто не сформулировал.
Чтобы конкурировать в космосе, нужно уметь концентрировать потенциал всей страны на осуществлении масштабных программ. Соблюдать принцип системного подхода. А у нас сегодня часть потенциала в собственности частных компаний, цель которых – прибыль. Как привлекать их возможности, когда стране нужно, а им невыгодно?
История учит?
Владимир Бугров: Должна учить.
