У космонавта Роскосмоса Петра Дуброва, который установил рекорд среди россиян по длительности непрерывного пребывания на Международной космической станции (МКС), стартовал второй этап реабилитации после возвращения на Землю. За время космической экспедиции он принял два новых модуля, совершил четыре выхода в открытый космос для их интеграции со станцией, выполнил ряд научных экспериментов, принял участие в съемках художественного фильма «Вызов».
О реабилитации после полета, работе в открытом космосе, научных экспериментах на борту МКС и о том, как брать кровь из вены в космосе, в интервью ТАСС рассказал Петр Дубров.
***
— Вы провели на орбите 355 суток (с 9 апреля 2021 года по 30 марта 2022 года). Какие у вас были первые мысли после приземления?
— Моя самая главная мысль была — я наконец-то дома. Я понял, что наша планета требует к себе уважения, потому что было не очень просто, но, к счастью, реабилитация идет хорошо.
— У вас уже период острой реабилитации завершился?
— Острый этап, как правило, занимает несколько дней, сейчас уже начался санаторно-курортный.
— Где он проходит?
— Он проходит в санатории в Сочи.
— Вы принимали участие в съемках фильма «Вызов», будете ли вы принимать участие в съемках на Земле?
— В период пребывания Юли и Клима на МКС нам удалось снять все, что было запланировано. Скоро начинается этап съемок на Земле. И да, я тоже буду принимать участие в этих съемках.
— Я правильно понимаю, что именно для вас на Земле съемки еще не начались? Они после реабилитации будут?
— Безусловно, на первом месте все послеполетные работы, связанные с экспериментами, общением со специалистами, реабилитация, ну а потом будем заниматься этим проектом.
— Гендиректор Первого канала Константин Эрнст говорил, что космическая часть фильма уже в работе. Вам давали ее посмотреть?
— Нет, я пока не видел.
— Кого вы играете в фильме?
— У меня замечательная роль — я играю сам себя!
— Какая адаптация тяжелее: к космосу или обратно к Земле?
— Если говорить о физиологической адаптации, к невесомости в первом полете привыкнуть немного сложнее: это совершенно новая среда для организма, к которой он практически не готов, все-таки практически всю жизнь мы живем в гравитации. А обратно немного проще, организм достаточно быстро вспоминает и адаптируется, только отдельные эффекты воздействия невесомости (например, на сердечно-сосудистую систему, костную ткань) будут восстанавливаться чуть более продолжительное время.
— Каково это — быть рекордсменом по времени непрерывного пребывания на МКС?
— На самом деле было уже очень много гораздо более продолжительных полетов: полет Валерия Полякова, Владимира Титова с Мусой Манаровым. Поэтому рекордом мой полет назвать сложно, только с условием, что это было на МКС. Это определенное достижение, но не рекорд.
— Что для вас было самым сложным на орбите?
— Сложно, наверное, было войти в определенный ритм работы на орбите. Он достаточно интенсивный, насыщенный самыми разнообразными работами — как техническими, так и научными: какие-то работы, связанные с дооснащением станции, подготовка и выполнение внекорабельной деятельности, то есть это расписание, к которому необходимо привыкнуть.
— Вы совершали несколько выходов в открытый космос и работали внутри МКС — какая работа понравилась больше?
— Безусловно, каждый выход в открытый космос — знаковое событие на орбите, которое требует серьезной работы, серьезной подготовки, которая начинается еще на земле, во время тренировок на тренажерах «Выход-2», гидролаборатории, во время встреч со специалистами, когда обсуждаются планируемые работы. На орбите заранее начинает готовиться оборудование, скафандры, отсек для выхода, изучается циклограмма работ, места работ. Все это занимает достаточно продолжительное время. Очень непростая задача. Сам выход принято считать вершиной мастерства космонавта. Не всем, к сожалению, на экспедицию выпадает эта работа.
— Во время первой внекорабельной деятельности (ВКД) дают время, чтобы привыкнуть к невесомости?
— Нет, на ВКД какого-то времени на привыкание не дается. Циклограмма достаточно плотная, тем более у нас она была связана с подготовкой к приему модуля. Поэтому времени на привыкание, адаптацию почти не было. Надо сказать, что в этом не было необходимости. У нас подготовка на земле создает достаточно хорошую картину того, с чем мы столкнемся в полете во время реального выхода. Мы уже были готовы практически ко всему, что там нас могло ждать, за исключением того, что невозможно смоделировать.
— Удалось ли вам во время ВКД полюбоваться на Землю, когда у вас была небольшая передышка в работе?
— Да, конечно. Работа в открытом космосе физически тяжелая, периодически нам дают время, чтобы отдышаться, отдохнуть, прийти в себя перед следующим переходом. Поэтому было время немного «повисеть», полюбоваться Землей.
— Она отличается от того, что вы видели на картинках?
— Безусловно. Когда ты смотришь на любой объект вживую, он всегда отличается от того, что ты видишь на фотографиях. Тем более когда ты смотришь на нашу планету из космоса. Это вид, который далеко не многим удавалось видеть своими глазами.
— Действительно ли Земля — это планета облаков?
— Я полностью согласен с этим мнением. Облака занимают большую часть поверхности. В определенные периоды, выглядывая в иллюминатор, можно было видеть только облака. Иногда их размер и площадь просто поражали воображение. Они покрывали огромную часть пространства планеты. Очень редко, глядя в иллюминатор, можно было увидеть большое открытое пространство. Над жаркими регионами, например над Австралией, облаков меньше.
— Самыми читаемыми обычно становятся новости о нештатных ситуациях на МКС, при этом космонавты выполняют большую научную работу, которая остается за кадром. Сколько по времени у вас занимала именно научная работа? Какие эксперименты нравилось выполнять больше всего?
— Как правило, в новостях сообщаются какие-то особые события, происходящие на орбите. Нередко это связано с какими-то нештатными ситуациями. А обычная рутинная работа, может быть, не такая интересная, поэтому о ней редко сообщают. На самом деле количество экспериментов, которые мы выполняем, неравномерно распределено в течение экспедиции. Большая часть выпадает на периоды, когда приходит грузовой корабль или на смену прилетает экипаж. В первом случае привозят эксперименты, которые нужно выполнить и отправить результаты на Землю в виде фотографий или каких-то файлов-отчетов. На пилотируемом корабле поставляются эксперименты, результаты которых нужно будет спустить вместе с экипажем, а специалисты на Земле уже будут их анализировать и делать выводы. В такие периоды в день может быть по два-четыре эксперимента.
В промежутках науки существенно меньше, как правило, больше занимаемся техническими работами, а перед ВКД больше времени уделяется подготовке к выходу в открытый космос, поэтому не каждый день выпадает возможность выполнить какой-то научный эксперимент. В основном это медико-биологические эксперименты, исследования нашего организма в космосе, исследования методов профилактики пребывания в космическом пространстве. Такие эксперименты обычно продолжаются достаточно длительное время.
— Можете назвать эксперимент, который вам больше всего понравился?
— Лично мне было бы интересно поработать с какими-то материалами в космосе, на модуле «Наука» пришла электровакуумная печь, которая в условиях невесомости сможет выплавлять кристаллы, сплавы. С ней было бы очень интересно поработать, но, к сожалению, на нашу экспедицию таких работ не было запланировано.
Из того, что удалось сделать, были достаточно интересные эксперименты, исследовавшие возможности нас, космонавтов, как операторов в процессе длительного полета, когда мы выполняли какие-то типовые операторские задачи по управлению кораблем, решению когнитивных тестов, и в процессе этого с нас снимали достаточно большое количество показателей: электрокардиограмма и другие. В течение длительного полета показатели меняются. Специалисты на Земле изучают, как невесомость воздействует на наши возможности выполнять операторские задачи, в том числе по управлению космическим кораблем. На основании этого планируются какие-то методы и способы профилактики воздействия факторов космического полета, может быть, для улучшения самочувствия.
Также был достаточно интересный эксперимент, в рамках которого планируется изучить методы, каким образом сокращать время адаптации человека к невесомости, уменьшать интенсивность эффектов, которые человек испытывает во время этой адаптации.
— Речь идет о тренировках или о медицинских препаратах?
— Я думаю, здесь будет какой-то комплекс мер. Может быть, тренировки, может быть, медикаментозная поддержка, может быть, какие-то стимулирующие, электростимулирующие воздействия. Это изучают специалисты, по результатам будут вырабатывать рекомендации.
— Есть ли на борту МКС эксперименты, которые связаны с отбором венозной крови, как это проходит? Отличается от аналогичной операции на Земле?
— Безусловно, такие эксперименты есть, они выполняются на протяжении всего полета, у меня отбирали кровь из вены пять или шесть раз, сейчас сложно вспомнить точное количество. Примерно столько же раз — кровь из пальца. Мы проходим соответствующую подготовку, из пальца берем сами себе, а из вены — обычно друг у друга.
— Нужно ли специальное приспособление?
— Нет, специальных приспособлений мы не используем, те же самые иглы-бабочки, которые используются на Земле. Конечно, определенные особенности есть: необходимость фиксации в процессе отбора крови, чтобы аккуратно и точно ввести иглу в вену. Есть определенные сложности в процессе кровенаполнения, потому что на орбите бывает немного сложнее найти вену и попасть в нее. Свои особенности есть.
— Полет многоцелевого лабораторного модуля «Наука» к МКС был достаточно тяжелым. Вы его видели во время автономного полета?
— Нам повезло принять этот модуль, мы хотели его сфотографировать. Изначально по баллистической схеме сближения он должен был два раза пройти под станцией на более низких орбитах, прежде чем сблизиться и пристыковаться. К сожалению, как мы знаем, было несколько внештатных ситуаций после его выведения, из-за этого схему сближения пришлось изменить, и в итоге уже до момента входа в ближний участок мы модуль видеть не могли.
— После нештатных ситуаций был ли страх, что модуль может неправильно состыковаться или «врезаться» в станцию?
— Такого страха не было, потому что, как и в случае с грузовыми кораблями, при стыковке какого-то объекта с российским сегментом МКС мы всегда контролируем процесс, готовим пульт телеоператорного режима управления. Мы с Олегом Новицким в любой момент были готовы взять управление, если бы возникло хоть малейшее подозрение, что есть риск для станции. Мы бы в ручном режиме выполнили все необходимые работы: увод или стыковку.
— До поступления в отряд космонавтов вы работали программистом, пригодились ли эти навыки на борту, может быть, пришлось обновлять программное обеспечение?
— Программное обеспечение у станции обновляется регулярно, как правило, это связано с техническими обновлениями. Экипаж их практически не замечает. Сама суть обновлений сделана таким образом, чтобы экипажу не приходилось переучиваться, чтобы он все необходимые действия выполнял как всегда. С технической точки зрения добавляются некоторые функции, в частности, после стыковки новых модулей, конечно же, приходилось обновлять служебно-программное обеспечение на управляющих лэптопах, чтобы они узнали о новых возможностях, новых модулях. Все прошло штатно, проблем не было, все работает.
— Насколько служба психологической поддержки помогает в работе?
— Их работа важна: она помогает не чувствовать себя оторванным от дома, потому что кроме того, что они присылают какие-то фильмы, музыку, организуют конференции с друзьями, родственниками, если у нас возникают какие-то просьбы, они могут организовать практически любую конференцию: со школой, университетом. Если их попросить что-то сделать, они очень помогают.
— Какой самый необычный сюрприз они делали?
— Самое приятное было, что на мой день рождения они смогли связаться со многими моими друзьями. Некоторых из них я уже некоторое время не видел, потому что живу в Звездном городке, а они в Хабаровске — нам сложно поддерживать контакты. Было очень приятно получить от них такое видеоприветствие, видеопоздравление на свой день рождения. Это был самый приятный сюрприз.
— Чем вы занимались в свободное время?
— У нас очень большой выбор, чем можно заняться: есть библиотека (как бумажная, так и электронная), большая фильмотека, много музыки, можно найти занятие по душе любому, ну и, конечно же, фотографирование нашей любимой планеты, поиск интересных мест. Не раз фотографировал свой родной город и в ночное, и в дневное время. Надеюсь, у меня будет возможность подарить эти фотографии Хабаровску.
— Возможно ли такое, что космонавту наскучило смотреть в иллюминатор?
— Я думаю, такое просто невозможно. Никогда Земля не бывает одинаковой, каждую секунду она изменяется: другая форма облаков, другие места. Даже за год невозможно привыкнуть и перестать хотеть смотреть в иллюминатор. Земля, конечно, выглядит потрясающе сверху.
— Вы могли на МКС смотреть новинки проката?
— Безусловно, нам закачивали фильмы, которые уже вышли официально. Группа психологической поддержки регулярно присылала нам новые фильмы, сериалы, записывали для нас новостные программы, мы были в курсе всего, что происходит на планете. Кроме того, и нашим партнерам присылали фильмы, почти каждую неделю мы собирались всем экипажем станции и смотрели фильм, который выбирал по очереди каждый член экипажа. Мы смотрели и иностранные, и советские, и российские фильмы. Была возможность найти субтитры. Для американских фильмов подбирали русские субтитры, для наших — английские. Каждый мог понять и насладиться процессом просмотра.
Когда вышел новый фильм про Человека-паука, исполнитель главной роли записал нашим партнерам большое приветствие, мы все его посмотрели, было очень приятно.
— В ноябре 2021 года астронавты угостили вас с Антоном Шкаплеровым самодельными роллами с перцем, выращенным на МКС. Насколько космические роллы отличаются от земных? Вкусно было?
— Перец, на удивление, очень похож на тот, который мы едим на Земле. Было немного необычно, что он был не совсем равномерно острый, но, возможно, это просто такой сорт, в земных условиях перцы тоже иногда вырастают с такими особенностями. Было очень необычно и приятно попробовать именно выращенную в космосе еду. Если даже такое сложное растение, как перец, удалось вырастить в космических условиях, значит, технически мы способны выращивать большую часть привычных нам растений и добавлять новые продукты в рацион космонавта.
— Хотелось на российском сегменте обзавестись таким космическим «огородом»?
— Безусловно, это был бы очень интересный эксперимент и подспорье для космонавтов, потому что это как определенная психологическая разгрузка — следить за растениями, помогать им расти, видеть, как они развиваются, начинают плодоносить; помогает почувствовать себя немножко дома, на Земле.
— С прошлого года все космонавты входят в научно-технические советы предприятий Роскосмоса, вы уже входите в какой-то?
— Когда выполнялось такое оформление, я находился в полете, потому не мог принять участия. Этот процесс только сейчас запущен, к какому-то конкретному пока не привязан.
— Вы принимали участие в обсуждениях, когда космонавты что-то предлагали для каких-то предприятий?
— Экипажи в полете сосредотачиваются на задачах полета. Такие задачи стараются с них снять. Поэтому мы не принимали участия в таких заседаниях во время полета.
— Когда вы вернетесь к тренировкам после реабилитации?
— Пока конкретная дата неизвестна, в первую очередь нужно, чтобы врачи дали добро. После реабилитации будет медицинская комиссия, которая определит, насколько хорошо организм восстановился и готов ли он снова приступить к тренировкам, потому что некоторые из них требуют значительных усилий, надо знать, что организм полностью восстановился.
— Будет ли вам интересно снова лететь на МКС, если командировка будет менее насыщенной?
— Когда на космический полет ставится интересная задача, то полет становится намного интереснее, можно сделать что-то, что раньше никогда не делалось. Именно задача определяет то, что мы должны выполнить в процессе космического полета. Конечно, задачи бывают разные, не всегда в полете достается что-то уникальное, необычное, как в моем случае прием новых модулей и большое количество ВКД. Несмотря на это, даже обычный полет может быть вполне интересен, могут быть необычные эксперименты.
— Не хотели бы вы стать членом экипажа во время первого пилотируемого полета «Орла»?
— Безусловно, это была бы очень интересная задача. Этот корабль давно разрабатывается, я тоже чуть-чуть принимал участие в некоторых работах. Очень хочется увидеть его в полете. Если доведется пилотировать его в этом полете, будет очень здорово.
— Какой, на ваш взгляд, должна быть задача космонавта во время первого полета на Луну?
— Именно в первом полете главной задачей должна быть отработка оборудования, корабля, баллистических схем движения. Безусловно, будут научные задачи, но в первом полете самое главное — обеспечить безопасность и отработать все технологии таких полетов, чтобы в будущем они стали регулярными и, может быть, немного более простыми.
— Хотели бы принять в этом участие?
— Такие задачи всегда интересны, любой космонавт будет рад принять участие в таком полете.
(ТАСС)
